Единорог и три короны - Страница 101

К оглавлению

101

— Его можно вылечить? — с надеждой спросила девушка.

Офицер отрицательно покачал головой. Подавленная, Камилла не могла оторвать глаз от бедного животного. Филипп зарядил пистолет и протянул его девушке. Испуганная, она в растерянности потянулась за пистолетом, однако ее дрожащая рука не могла его удержать. Тогда Филипп сам приставил пистолет к виску лошади и спустил курок. Чтобы не закричать, она обеими руками зажала рот и без слез зарыдала.

Видя, что Камилла уже на пределе и вполне наказана, считая себя виновницей гибели лошади, Филипп обратился к ней:

— Забудьте об этом печальном случае. И постарайтесь извлечь из него урок: следует просто осознавать свои слабые стороны и действовать сообразно этому пониманию. Если вы хотите стать настоящим солдатом, не стоит пытаться преодолеть препятствие там, где это вы не в состоянии сделать. Вы знаете, что можете заблудиться в незнакомой местности? Ничего страшного, пусть дорогу разведывают другие, а вы делайте то, что соответствует вашим способностям и что никто не сделает лучше вас!

Камилла буквально упивалась словами шевалье; она была несказанно признательна ему за то, что он не стал ругать ни ее, ни Клер. Ведь она приготовилась выслушать суровую отповедь или того хуже! А он обошелся с ней как с равной, в его словах не проскользнуло ни одной неуважительной нотки. И, несмотря на мучительный стыд за самовольную поездку, на вину за гибель ни в чем не повинного животного, слова Филиппа успокоили ее.

Но стоило ей устремить свой взволнованный и вопрошающий взгляд на д’Амбремона, как тот тотчас же сменил тон. Словно желая стряхнуть с себя излишек жалости к несчастной заплаканной девушке, он заговорил с ней сухо и властно. Разумеется, он по-прежнему хотел соблазнить ее, но отнюдь не собирался показывать всем, что пал жертвой ее очарования.

— А пока вы не наберетесь благоразумия, — сурово произнес он, — вы отдадите мне своего коня. Да, и будьте любезны не позже полудня раздобыть себе другую лошадь! А сейчас идемте с нами: вы нам подробно доложите о результатах вашей сегодняшней поездки на французскую территорию. Де Трой, д’Антюин, следуйте за нами, у нас не так много времени.

54

Встреча должна была состояться на уединенной ферме, расположенной как раз на границе между Францией и Савойей. Трое французских офицеров, облаченных в голубые мундиры, сверкающие золотом, с некоторой снисходительностью взирали на представителей крохотного Пьемонта. Ферму оккупировали без согласия хозяев; вынужденные смиренно подчиниться приказу, они вынесли из дома и установили в самой тенистой части двора под кронами раскидистых деревьев большой деревенский стол; по обеим сторонам поставили лавки. Затем послушно выстроились возле двери, благоговейно взирая на разодетых сеньоров, избравших их скромную ферму для проведения важнейших государственных переговоров.

Как только участники переговоров представились друг другу, заседание началось. Говорили в основном Филипп и старший французский офицер; обсуждался вопрос об уступке Францией некоторых пограничных с Савойей территорий в пользу Виктора-Амедея в обмен на согласие последнего поддержать Людовика XV в его борьбе против Австрии.

Давно миновали те времена, когда король Пьемонта, тогда еще носивший всего лишь титул герцога, поднял оружие против своего слишком воинственного дядюшки, старого Людовика XIV, выступив на стороне немцев в войне за испанское наследство.

Теперь настал период нового сближения с Францией, и, заключая этот союз, пьемонтец надеялся отщипнуть для себя добрый кусочек территорий.

Полномочные представители Франции прекрасно знали, что подобные переговоры Виктор-Амедей ведет и с австрийцами; в Европе всем была хорошо известна необычайно осмотрительная и как следствие двойственная и непостоянная политика пьемонтского государя. Поэтому в задачу французов входило убедить туринского монарха, что ему гораздо выгоднее заключить союз с Францией, нежели с ее могущественным врагом Австрией. Для достижения своей цели они подготовили немало лестных предложений, однако Филипп требовал гораздо большего: в его задачу входило добиться от французов максимальных уступок. Бурная дискуссия продолжалась до самого вечера. Наконец стороны пришли к предварительному согласию; теперь принятые решения должны были быть доставлены на рассмотрение обоих королей. Дворяне почтительно приветствовали друг друга и разъехались в разные стороны.

Солнце садилось за горизонт. Д’Амбремон, вымотанный тяжелыми переговорами, ехал молча, погруженный в мысли; его спутники также почтительно молчали, понимая, что их начальник нуждается в отдыхе.

Они ехали неспешной рысью, однако коняга, впопыхах найденная Камиллой, не могла передвигаться даже с такой скоростью; кляча постоянно плелась в хвосте у чистокровных жеребцов. До Ла-Молетт было не меньше часа пути. Девушка постоянно спрашивала себя, насколько ее хватит, если беспрестанно упрашивать своего рысака двигаться хотя бы чуть-чуть побыстрее. Не лучше ли вообще отказаться от мысли ехать вместе со всеми и, отпустив поводья, предоставить кляче плестись так, как ей угодно?

Она бросила поводья, прекратила понукать коня и тут же здорово отстала от своих товарищей. Впрочем, сейчас она не боялась потеряться: она знала, что надо все время ехать спиной к солнцу и никуда не сворачивать, тогда она попадет прямо в Ла-Молетт. Итак, Камилла плелась в самом хвосте, любуясь окружавшими ее безмятежными картинами природы. В лучах вечернего солнца горы постепенно окрашивались в розовый цвет; на востоке небо медленно приобретало фиолетовый оттенок.

101