Единорог и три короны - Страница 95

— Так гораздо удобнее, — произнес он. — К тому же теперь мы находимся в равных условиях.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — холодно ответила Камилла, пытаясь ничем не выдать восторга, охватившего ее при виде безупречного телосложения шевалье.

— Да? Тогда к бою!

Поединок продолжился. Частота наносимых ударов значительно возросла; казалось, фехтовальщики забыли о том, что ведут всего лишь тренировочный бой, и со все большим пылом бросались в атаку. Когда, вконец измотанные, противники решили остановиться, они находились в равном положении, никто не вырвался вперед.

— Вы на редкость талантливая фехтовальщица, — в сердцах бросил Филипп. — Однако сегодня вы не использовали своего знаменитого приема. Вы все еще не хотите показать мне его?

— Опять этот прием! Я же вам говорила, что его придумала не я, ему научил меня Тибор. Попросите, чтобы он показал его вам; если он сочтет вас достойным, он вас ему обучит!

— Я последую вашему совету.

— Вот и прекрасно! А теперь, полковник, могу я быть свободна?

— Разумеется, и поскорее догоняйте вашу крестьяночку! Черт побери, вы, кажется, в самом деле стали неразлучны, куда одна, туда и другая.

— А вам какое до этого дело? Или вы бы предпочли, чтобы Клер все свое свободное время проводила в вашем обществе? Не надейтесь! Вам не удастся соблазнить ее: она очень серьезная девушка.

— Такая же, как вы? — усмехнулся молодой дворянин.

— Смейтесь сколько вам угодно! Я знаю, вы готовы волочиться за каждой юбкой, но предупреждаю, если вы хоть пальцем тронете Клер, я… я…

— Вы вонзите мне в грудь восемь дюймов стали! Я правильно вас понял?

— Совершено правильно!

С этими словами Камилла вернула шевалье шпагу и, вызывающе взглянув на него, с достоинством прошествовала мимо, отправляясь на поиски подруги.

51

Около полудня девушки собрались на речку, находившуюся от дома папаши Люка не далее чем в одном лье. Место, выбранное Клер, действительно было на диво безмятежным; здесь река образовывала небольшую заводь, а течение, бурное на середине, не чувствовалось вовсе. Берег порос шелковистой травой, приятной для босых ног, но главное — заводь окружал густой кустарник, скрывавший от нескромных глаз купальщиц.

Сначала девушки, повизгивая, только замочили ноги; прохладная речная вода по сравнению с жарким летним воздухом показалась им просто ледяной. Однако Камилла не колебалась: сняв юбку, она смело вошла в реку по пояс.

— Иди сюда, Клер. Здесь так здорово! — пригласила она свою более робкую подругу, все еще не решавшуюся зайти поглубже в воду. — Я словно заново родилась!

Без долгих колебаний она сбросила корсаж и целиком погрузилась в воду, дрожа от удовольствия и холода одновременно. Она хохотала как сумасшедшая, плавала, кувыркалась в воде, нисколько не смущаясь своей наготы; холодная бодрящая влага доставляла ей неизъяснимую радость, и она наслаждалась охватившим ее ощущением полной свободы.

Она снова подозвала Клер и обрызгала ее водой, побуждая последовать ее примеру. Юная крестьянка колебалась; наконец она подоткнула юбку и отважилась зайти немного поглубже.

— Иди ко мне! — уговаривала ее Камилла.

— Я не умею плавать!

— Я тебя научу! Смотри, это очень легко! И, зазывая подругу в воду, Камилла принялась показывать ей, как нужно плавать, изобретая при этом самые невероятные и самые нелепые способы держаться на воде; Клер весело смеялась.

Игра продолжалась довольно долго. Увлекшись ею, девушки беспрерывно хохотали, позабыв о времени.

— Пожалуй, нам пора возвращаться, — наконец напомнила Клер.

— Подожди немного, я так давно не купалась!

— Если хотите, мы и завтра придем сюда.

— Договорились. Сейчас вылезаю.

Она уже собралась выходить на берег, как вдруг, взглянув на кусты, издала сдавленный вскрик и быстро погрузилась в воду по самую шею.

Удивленная Клер обернулась, желая увидеть, что так испугало ее подругу, и, тихо взвизгнув, резко опустила юбку: прислонившись спиной к стволу дерева, на берегу стоял д’Амбремон и с нескрываемым удовольствием наблюдал за купальщицами.

— Вы… вы… Что вы здесь делаете? — выдавила из себя Камилла.

— Я искал вас. Вот уже два часа, как вы исчезли, не удосужившись никому сообщить, куда направляетесь. К счастью, вы вдвоем производите больше шума, чем целая стая цесарок, поэтому мне не составило труда вас отыскать; иначе мне, возможно, до сих пор пришлось бы блуждать по окрестностям.

— И давно вы здесь?

— Как вам сказать…

— Вы настоящий… настоящий хам, грубиян, нахал, невежа! Ваша наглость поистине безгранична!

— Вы находите? Интересно, разве это я заставил вас купаться нагишом на виду у всех, кому взбредет в голову пройти мимо? Насколько мне известно, я не приказывал вам раздеваться!

— Вы не имели права шпионить за нами!

— В таком случае вам следовало меня предупредить, куда вы идете; тогда мне не пришлось бы вас разыскивать и нарушать ваше шумное уединение!

От возмущения Камилла не могла вымолвить ни слова. Казалось, ей снится какой-то кошмарный сон, и она захотела поскорее проснуться. Но, сколько она ни закрывала глаза, стоило ей их открыть, как она вновь видела перед собой Филиппа; на лице шевалье играла столь ненавистная ей довольная ухмылка.

— Вылезайте же, — наконец произнес он. — Вы простудитесь, если будете сидеть в воде без движения.

— Я предпочитаю простудиться!

— В таком случае вы вынуждаете меня отправиться за вами.